Глава 1

В Литтл-Уингинге наступила ночь. По-летнему теплая и темная, по-провинциальному тихая и сонная. Городок уже спал или готовился ко сну, окна домов были темны и безжизненны, а улицы абсолютно пустынны. Не была исключением и Тисовая улица, пока покой и добропорядочную английскую тишину не нарушили чуть слышный хлопок и последовавший за ним хруст кем-то с удовольствием поедаемых карамелек.
В дальнем конце улицы появился человек. Появился неожиданно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды – таких длинных, что их можно было заправить за пояс.
Когда-то его уже видели на Тисовой улице, так же по-воровски появившегося среди ночи и постучавшего в один из типовых домов Литтл-Уингинга. На этот раз путь его лежал в дом с другим номером, но, как и восемнадцать лет назад, его появление было нежеланным и не несло жильцам дома ничего хорошего.
Дойдя до дома с номером шесть, старик вытащил из складок надетой на него хламиды тонкую светлую палочку и, взмахнув ею на манер дирижера камерного оркестра, что-то неслышно забормотал. Бормотание и пассы длились минут пять, пару раз прерываясь довольным хмыканьем и один раз – подмигиванием бездомной кошке.
- Сим-сим, откройся, – хихикнув своей же шутке, старик сделал последний, особенно эффектный выпад и, степенно поднявшись на крыльцо, открыл дверь.
Последовавшие за этим грохот жести и шум вылитой воды нарушили образцовую тишину Тисовой улицы и зажгли пару окон в соседних домах.
- Оригинально, – абсолютно мокрый и уже далеко не такой счастливый, как минуту назад, седой домушник отжал свою роскошную бороду и от души выругался. – Вот засранец малолетний!
- И вам добрый вечер, профессор. Ничего, что вы без приглашения? – в дверях бесшумно появился черноволосый подросток, в левой руке он держал кружку с чаем, в правой – старый, видавший виды дробовик. Зеленые глаза за стеклами раритетных круглых очков смотрели с плохо скрытыми усталостью и злостью. – Говорю толстым намеком – я вас не приглашал, Альбус.
- Гарри, мальчик мой, ты можешь пригласить меня сейчас, – Альбус Дамблдор, а это, к вящему сожалению его собеседника, был именно он, мгновенно вернул себе легендарное благодушие, как ни в чем не бывало улыбнулся и одним движением палочки высушил мантию и бороду. - Ну-ну, ты же не будешь в меня стрелять, а вот от чая не откажусь, - бесцеремонно забрав из рук ошарашенного Поттера кружку, Дамблдор величественно проплыл в холл.
- Конечно, проходите, профессор. Разве можно вам отказать. Чувствуйте себя как дома… хотя я вижу, вы уже!.. – полная язвительности в лучших традициях Снейпа тирада пропала втуне, вернее, была высказана спине бывшего директора, как раз увлеченно рассматривающего обстановку гостиной и шумно прихлебывающего экспроприированный у хозяина чай.
- Прелестные шторы, мой мальчик. И вот эта безделушка у камина. Ой, а кто это на фотографии? Это ведь вы с мисс Грейнджер, правда? Да, кстати, передай девочке, что охранные заклинания на доме выше всяких похвал, да и твой последний рубеж защиты заслуживает всяческого восхищения.
- Угу, я слышал. Восхищение, – Поттер, уже смирившийся с появлением в его доме незваного гостя, который, как известно, хуже шотландца, сел в кресло и оттуда внимательно наблюдал за хаотично передвигающимся по гостиной Дамблдором.
Чего скрывать – он ждал этого визита и, конечно, ни минуты не сомневался, что охранные заклинания не остановят почтенного старца. Они были для остальных – докучливых зевак, назойливых поклонников, черт знает каких знакомых, жадно желающих поглазеть на мальчика-дважды-героя-магического-мира, который после очередного подвига вдруг заделался отшельником, да не один, а в компании с чудом выжившим Северусом Снейпом, как выяснилось, тоже героическим и еще более загадочным, чем сам упомянутый Мальчик.
А вот ведро с водой, подвешенное у входной двери, действительно было приготовлено специально для этого посетителя. Собою оно скорее символизировало жест отчаяния из разряда «я знаю, что ты придешь, я знаю, что ты пройдешь, но я не хочу, не хочу, не хочу, черт подери, тебя видеть», но, тем не менее, принесло некоторое облегчение и скрасило неприятие момента, особенно в тот миг, когда Альбус выразил свое «восхищение».
- Туда нельзя! – окрик застал Дамблдора уже в пути на второй этаж и, что совсем не удивительно, не заставил остановиться.
- Мерлин, за что мне это?! – Гарри залпом выпил чай в оставленной кружке и, не спеша, поплелся в комнату Северуса Снейпа. В том, что именно туда так рьяно рванул Альбус Дамблдор, у мистера Поттера не было ни малейших сомнений.
Старик, как и ожидалось, нашелся у кровати бывшего слизеринского декана. Глядя на скорбно сгорбленную фигуру и старческую слезу, сверкнувшую из-под половинчатых очков, можно было решить, что присутствуешь на в высшей степени трогательном и интимном моменте посещения больного любящим и переживающим другом. Можно было бы тактично выйти, не нарушая упомянутую интимность. Можно было бы встать рядом и, ободряюще похлопав старика по плечу, выдать что-нибудь банальное, вроде «все будет хорошо – и пить, и есть, и в туалет самостоятельно бегать будет, и на свадьбе его мы спляшем, и наследников окрестим». Можно было бы… если б скорбящим не был Дамблдор, больным – Северус Снейп, а вторгшимся – Гарри Поттер. Между этими троими существовало столько всего и всякого, что обычные критерии человеческого общения здесь не срабатывали. Посему не стоило удивляться, что первым порывом Гарри было вытащить Альбуса за бороду из комнаты и пинками спустить с лестницы, запустив-таки напоследок солью из так и не убранного дробовика. Злость на старика слишком долго бурлила в молодой и горячей гриффиндорской крови – Гарри Поттер был уверен, что никогда не забудет того дня, когда весь его пусть нелегкий, а временами просто кошмарный, но воистину привычный мир не просто перевернулся, а несколько раз хорошенько бздынькнулся и добротно перемешался. Первый «бздыньк» был упавшим на пол Северусом Снейпом, зажимающим руками разорванную глотку. Вторым – стали объявленный наконец без купюр гениальный сценарий двух махинаторов и отведенная в нем Гарри роль, ну а третьим «взболтать, перемешать, выпить, срыгнуть» явилось эффектное двойное воскрешение. Но, если первый – Северус Снейп – был хоть и неожиданным, но в некоторой степени желанным, даже определенно – желанным, если вспомнить, как тащил только что убивший Вольдеморта юный Герой на горбу раненого зельевара, то второй…
Появление Альбуса Дамблдора в белом, чуть парящего над размокшей, разбухшей от крови землей замка, было, несомненно, эффектным. Гарри Поттер его оценил, когда, сложившись вдвое, минут пять блевал, кажется, попадая при этом на слабо шевелящегося Снейпа… Кажется – сейчас уже и не вспомнишь…
- Гарри, мальчик, видимо, чего-то хочет, – голос Дамблдора вырвал мистера Поттера из его невеселых воспоминаний и вернул на грешную землю. На грешной земле Северус Снейп, яростно вращая белками глаз, издавал булькающие хрипящие звуки и отталкивал от себя руку Альбуса.
- Никогда более не слышать обращения «мальчик»? Не подвергаться ощупыванию? Убить вас заново и на этот раз – как следует? Столько вариантов, прямо не знаю, из чего выбрать, – невесело хмыкнув, Гарри знаком пригласил Дамблдора присесть в кресло и тем самым хоть как-то обезопасил Снейпа от «радости» долгожданной встречи.
- Гарри, Гарри… - Альбус укоризненно покачал головой и печально сверкнул очками-половинками. – Ты стал таким язвительным, тебе это не идет, мальчик мой.
- Закон сохранения энергии, профессор, если где-то что-то убыло… - посмотрев в сторону молчаливого зельевара и отлевитировав в мусорное ведро настойчиво предлагаемую Дамблдором дольку, Гарри помрачнел и уже серьезно спросил: – Зачем вы пришли, Альбус?
Тишина. Гарри выжидающе посмотрел на нежданного визитера. Тот, казалось, заинтересовался выщербленной паркетинкой на полу и сейчас сверлил ее взглядом, полным неподдельной философской тоски.
- Да, - заговорил Дамблдор, обращаясь к паркетинке, - такова жизнь… Все течет, все меняется. Ты отдаешь всего себя во имя Высшего блага, но никто, никто не ценит твоей искренней жертвы. Гарри!
Юный Герой уже давно чуял нехорошее, но сейчас интуиция взобралась прямиком на сердце и принялась со всей силы по нему топать. Пятки гостеприимно распахнули объятия.
- Гарри, - продолжал между тем скорбный старец, - ты принял меня не как дорогого гостя, ты не рад мне, ты больше не тот славный мальчик, чья жизнь была для меня дороже своей…
Со стороны кровати раздался возмущенный и измученный всхрип.
- Не волнуйтесь, профессор, - спокойно отреагировал на него Гарри, - я не проникся моментом. Больше ему не удастся задурить мне голову.
Дамблдор моментально вскинулся, ярко-голубые глаза совсем как несколько лет назад, когда жизнь действительно была иллюзорно-достойной штукой, впились в лицо молодого Поттера в попытке поразить, подчинить, расплавить чужое сознание, вылепить из покорной умелым пальцам пластичной массы нужную для его шахматной партии фигуру.
- Гарри, ты вправе обижаться. Ты вправе, но… ты не прав. Ты жив, и Северус жив, и даже я жив, но мертвы и Вольдеморт, и его последователи, разве же это не победа? Разве это не лучший исход? Есть жертвы, огромные, печальные, страшные потери, но их могло быть больше, а я всего лишь делал все, чтобы больше не стало.
- И даже вы… и даже склеп ваш не осквернен ввиду отсутствия состава преступления, – поддаваться радужному настроению, эйфории победы, а также всеобщему равенству, братству и всепрощению, особенно – всепрощению, мистер Поттер склонности явно не имел. - Кстати, уж не о тайне ли воскрешения вы пришли поговорить?
- Впрочем, я понимаю твою обиду и негодование. Война, война…
- И кто бы ждал от вас ответа…
- Но прочь печали и тоску, сегодня я к вам с добрыми вестями!
- Да сколько ж можно, Дамблдор, последней было более чем достаточно!
Голос Поттера дрожал от гнева и бессилия, кровеперегонная мышца по-хозяйски отбивала чечетку в пятках, ярость, Нагайной обосновавшаяся в пустующей нынче груди, требовала крови.
Тишину, воцарившуюся в комнате, нарушало лишь сиплое дыхание Снейпа. Но хрустнула долька, и беспечный голос как ни в чем не бывало провозгласил:
- Я вновь возглавлю Хогвартс.

*********

- Милая, подай газетку, - рассеянно пробубнил Рональд Уизли, любовно рассматривая новый постер загонщицы «Пушек Педдль».
- У самого руки есть, - отрезала новоиспеченная миссис Уизли.
Они были женаты уже три дня, и, судя по настроению Гермионы, их медовый месяц истек пять минут назад.
Сексуальная загонщица на постере призывно махала битой, и размякший Рон имел неосторожность попросить газетку повторно.
Вместо газетки в его ладонь ткнулась мокрая тряпка, а конопатое ухо обожгло горячее дыхание.
- Или ты, - пролаял на ухо ласковый голос жены, - сейчас же – уберешь со стола, или я – чуть позже – подаю на развод.
Кто бы что ни говорил, а Рональд Уизли хорошо понимал намеки. Загонщица сиротливо ютилась в мусорном ведре и косилась смятым глазом на бывшего поклонника, полирующего тряпкой столешницу. Периодически он воровато заглядывал в рукав и пытался наставить манжету на грязный стол.
- Я все вижу, - сообщила нежная супруга. – Не смей пользоваться волшебной палочкой в доме моих родителей! Мы договаривались!
Рон не ответил, но выразительный взгляд, исподлобья брошенный в сторону Гермионы, явственно показал, что конкретно в данный момент он крупно имел в виду и дом, и родителей, и, возможно, даже ее саму. Вчерашнее немножко пролитое яйцо всмятку прочно прилипло к поверхности стола, крошки, сметаемые тряпкой на пол, противно хрустели под ногами, и в целом Рональду казалось, что брачные игры должны проходить некоим другим образом.
Согласно законам физики, первым был звук. Потом мат. И только потом Рон подскользнулся о свеженький осколок жениной кружки. Вселенная сделала круг, и все повторилось с точностью до наоборот. Мат. Звук.
- Рон!
Мистер Уизли обалдело рассматривал две разбитые чашки и автоматически тер в кровь рассеченную задницу.
Вопреки его смутным надеждам и отчетливым опасениям, Гермиона не озаботилась ни его коварными травмами, ни раскоканной в хлам посудой – Гермиона тыкала солонкой в газету и, как заведенная, повторяла:
- Рон!.. Рон!..Рон!..
Рон немножко повозился по полу, локтями расчищая пространство от битого стекла, и вытянул шею. Под крепко сжатыми пальцами миссис Уизли морщился выразительный газетный заголовок «Герои объединяются! Во всех смыслах!», ниже, с черно-белой колдографии, улыбался лучший друг Рональда – Гарри Поттер.
- И чего? – не понял Рон. – Гарри эти интервью каждый день пачками раздает, чего ты всполошилась-то?
Гермиона отбросила газету на стол и помассировала кончиками пальцев виски.
- То есть, тебе как раз все понятно? – уточнила она. – И герои, о которых идет речь, и смыслы, в которых они объединяются?
- Ну, герои… герои это Гарри, конечно, и… и… не знаю, кто-нибудь из авроров? Министр? Гарри предложили возглавить аврорат? Ух ты, блин, а я как раз думал, почему он дома сидит, а он ждал! Во, супер! Круто! Слушай, а как думаешь – мы…
Жалостливый взгляд Гермионы пролился на дружеский энтузиазм Рона парализующим ядом. Еще пару раз открыв рот, но так и не решившись задать наводящие вопросы, израненный молодожен кое-как поднялся на ноги и молча подтянул к себе газету.

**********

Еще на пятом курсе, рыжий, храбрый и немножко завистливый Рональд Уизли понял, что лохматая заумная сокурсница будет ему опорой и поддержкой во всех его устремлениях – не считая устремления трахнуть Лаванду Браун – но не прошло и трех лет, как выяснилось, что даже самой надежной женщине нельзя доверять свои сокровенные мысли. Любимая супруга категорически отказалась содействовать повторному убийству сальногоублюдкаивонючегопидорасаСнейпа и, вместо того, чтобы совместно попричитать над мерзкой статейкой, листала Магоконституцию в поисках статьи о праве на сексуальное самоопределение.
Через полчаса от немножко пролитого яйца не осталось и следа.
Спустя час сексуальная загонщица «Пушек» была демонстративно спасена из мусорного ведра.
Через два часа она вновь нашла свое пристанище в картофельных очистках, а ящик со смешными картинками, к которому мистеру Уизли строжайше запрещено было приближаться во избежание всяческих эксцессов – тщательно исследован, и ремонту отныне не подлежал.
Ближе к обеду мистер и миссис Грейнджер уже доподлинно знали полную и неотцензуренную версию Хогвартской битвы, войны с Вольдемортом и троллева побоища в туалете.
В два часа пополудни занимательный рассказ о «Храбром рыцаре Рональде и особенностях зимней рыбалки» был прерван громким окриком.
- Рон! Живо собирайся!
Новоявленная миссис Уизли ураганом пронеслась мимо увлеченно разглагольствующего мужа и завороженно внимающих ему родителей. Горы перерытой литературы дали однозначный ответ – ни в Магоконституции, ни в Великой хартии 1880 года, ни в Современном карманом справочнике юриста и даже ни в Полном собрании всех законов Визенгамота, начиная с года 763 н.э. – о праве сальногоублюдкаивонючегопидорасаСнейпа свободно и осмысленно объединяться с мальчикомдваждыгероемвсеямагическогомираГарри не было сказано ни слова.
Выводы последовали категоричные и однозначные – это незаконно, следовательно, ненормально.
Гарри Поттера требовалось немедленно спасать.

Глава 3

Если бы Гарри сказали, что это утро будет еще паршивее, чем предыдущее, с воплями Гермионы и подбадривающими ухмылками Рона, он бы… да нет¸ поверил¸ конечно. Но крайне неохотно и в остро-идеоматической форме.
Поэтому вас не должно удивлять, что начало следующего за вышеописанными событиями дня было ознаменовано двумя событиями: непереводимой игрой слов, высказанных Героем Войны без стеснения и на высоких частотах, а также наличием отсутствия у данного Героя некоего действа… и не действа даже, а функции молодого и все еще растущего, как любила говаривать Молли Уизли, накладывая Гарри третью порцию яичницы с колбасой, организма… функции, ранее не подводящей… и… и… в общем и целом… в целом и общем, а также в кармическом, астральном, не побоимся этого слова смысле, равно как на уровне банальных физических проявлений…
…у Золотого мальчика не наблюдалось той утренней мужской радости, которая обычно скрашивает момент просыпания любой здоровой и половозрелой особи сильного пола.
Короче говоря, эрекция на рассветное свидание с детородным отростком не явилась.
- Что же это такое? – выдохнул Гарри, обессиленно падая обратно на кровать после того, как вдоволь побегал по спальне, поорал и попрыгал на собственной одежде и осколках двух ваз и одного стакана из-под Заживляющего зелья. Замолчав, он кинул взгляд на Снейпа, мрачно взирающего на него из-под одеяла, и тихо завыл.
О, Мерлин, Мерлин великий!
Идея ночевать со Снейпом в одной постели – буде какому-нибудь назойливому папарацци придет в голову сделать пару колдографий, заняв наблюдательный пункт за окном – сначала казалась чудесной. Гениальной, мудрой, и, главное, доброй – ведь так было легче ухаживать за больным, который временно потерял способность передвигаться, но не разум. Увы. С помощью повышенной мозговой активности Снейп в первую ночь их совместной жизни совершенно довел Гарри до ручки, вызывая его каждых десять минут. Спать рядом с источником проблем было и легче, и гуманней; а главное с какой любовью гриффиндорец подращивал заклинанием ветку растущего рядом с домом вяза! С каким тщанием высчитывал коэффициент толщины – не дай Моргана журналист упадет и расшибется, или, чего доброго, уронит колдокамеру! С какой заботой…
Но добрые дела наказуемы – это все, все знают. В данном конкретном случае Гарри, проведя рядом со Снейпом каких-то пару беспокойных, наполненных трудами и заботами (его, Гарри, трудами и заботами!) месяцев, столкнулся нос к носу, если можно так выразиться (а точнее в приличном обществе и не выражаются, нас все же читают дети), с тем, что подлый организм объявил ему бойкот.
Ну не выдержал он – организм – того, что Снейп лежит рядом, каждую драклову ночь, и пыхтит, и ворочается с боку на бок, и иногда даже касается Героя всея Британии рукой или, страшно сказать, ногой. На пару секунд, но все же.
«Переезжай» - милостиво предложил зельевар.
«Щаз! Два месяца низзлу под хвост?» - вежливо ответил Мальчик-который-кажется-стал-импотентом.
«Пока не стал, но…» - ласково сообщил Снейп, вновь прикрывая глаза.
Гарри глухо зарычал.
Денек явно задался.

***

Это предположение превратилось в уверенность, когда в полдень, только Гарри успел выпроводить очередного репортера, пообещав тому развернутое интервью с иллюстрациями из личного колдоальбома, но ЗАВТРА, и собрался было погоревать о своей нелегкой судьбе за Квиддичным обозрением, в дверь постучали.
На пороге обнаружился никто иной, как Драко Люциус Абрахас И-дракл-знает-как-там-его-еще Малфой-младший собственной персоной. Одет Драко был в серый с лиловой искрой маггловский костюм, имел также галстук необычной семицветной окраски* и бутон чайной розы в петлице.
- Ты что, жениться собрался? – ляпнул Гарри, как только закрыл рот, Мол, мало ли – редко, что ль, к нам захаживают Малфои, похожие на наносящих визит отцу невесты юных, перспективных магглов из романтических комедий? Да буквально каждый мерлинов день.
- Хорошее начало, - улыбнулся Драко. – Можно войти?
- Подался в журналисты? – спросил Гарри первое, что пришло ему в голову. Действительно, а что иначе делать Малфою у него на кухне в чудный полдень, когда все нормальные чистокровные маги окучивают хорошеньких колдуний/делают карьеру в Министерстве/завоевывают мир (нужное подчеркнуть)?
- Я не нуждаюсь в работе, Поттер, - мягко ответил блондин, делая шаг вперед. – Просто зашел в гости… без повода. Мы старые знакомые, однокурсники, вместе прошли войну… ты теперь живешь, - здесь Драко отчего-то поморщился, - с моим крестным отцом, другом моих родителей и лично мне близким человеком… что странного?
- Все, - буркнул Гарри. – Разве Снейп твой крестный?
- Нет, но мог бы им быть, - парировал Драко, делая еще один шажок.
Гарри наблюдал за перемещениями слизеринца с возрастающим изумлением, переходящим в панику: дистанция между ними сокращалась, а серые глаза горели все ярче, каким-то странным, не виданным ранее пламенем.
- И вот я думаю, Поттер, - продолжал Драко, - почему ты молчал?
- Все знают, что мы живем со Сн… Северусом, - нашелся Гарри и сглотнул. Неужели его сейчас заавадят на месте за осквернение слизеринского полукровного тела, надругательство над честным именем друга семьи или другую подобную муть? Надо, надо носить палочку с собой, а не забывать ее на прикроватном столике…
- Если бы я раньше знал о твоей ориентации, Поттер… Гарри… Сколько времени потеряно, сладкий, но мы все наверстаем, неужели ты думал, я не вижу, как ты на меня смотришь… а как ты дрался, это была страсть… животная, неистребимая… это была…
- Ты охренел, Малфой? – выдавил совершенно деморализованный Золотой уже-не-мальчик-но-муж. – Ты… ты чего это?
В этот момент Драко набросился на брюнета и поцеловал с большим чувством. Чувство это было большим, чем надо, поэтому Гарри, отталкивая слизеринца, опрокинул три стула и почти свалил статую льва, подаренную Луной на последний день рождения. Но в конце концов ему удалось нейтрализовать врага с помощью стратегического удара сковородником по аристократической голове с тщательно уложенными волосами.
- Я не гей! – заорал Гарри, уже не стесняясь каких-то там глупых приличий. Быть импотентом – это одна беда; быть импотентом, которого изнасиловал Малфой – беда совершенно другая.
- Нет? – разочарованно переспросил Драко, призывно облизывая губы. – Вы что, просто трахаетесь?
- Мы не трахаемся, - проникновенно заверил его Гарри. – Потому что я – не гей!
- Ты уже говорил, - равнодушно отметил Драко; было видно, что слова эти его не убедили. – Снейп тоже вроде бы натурал, но кому это когда мешало? Занимаетесь петтингом, что ли?
- Нет.
- Ты страдаешь извращенной тягой к беспомощным инвалидам?
- Нет.
- Ты мазохист?
- Нет! Малфой, тебе нечем заняться?
- Нечем, - честно ответил блондин. – И я решил заняться тобой!
- Вольдеморт тоже однажды так решил. Ты в курсе, что он плохо кончил?
- Я всегда хорошо кончаю, - заявил Драко, победоносно улыбаясь. – Не знаю, чем ты там занимался с Северусом… и как ты его уломал… но…
- Ничем! Ничем!!! – взвыл Гарри, окончательно подавленный напором Малфоя; так его не пугал даже Колин Криви, имевший обыкновение гоняться за Поттером по всему Хогвартсу, а потом заставлять позировать в неестественных позах (и желательно с минимумом одежды на теле; да благословит Мерлин школьную обязательную форму!).
- Значит, я буду первым, - обрадовался Драко и вновь протянул загребущие ручонки к Тому-кто-являлся-в-эротических-снах-половине-магической-Британии. Но Гарри уже был готов – метким хуком слева он выбил из ослабевших от возбуждения холеных пальцев волшебную палочку и вытолкал незваного гостя взашей, одновременно автоматически отметив, что запах от Малфоя исходит довольно приятный, хоть и излишне сладковатый.
- Мы заняты, - нелогично резюмировал он, захлопывая дверь перед длинным тонким носом.
И только потом, придя в себя и выхлебав три чашки чаю с шоколадушками, Гарри понял, что же натворил.

***

Малфой вернулся вечером, и не один, а с Гермионой и Роном; молодожены сохраняли на лицах первая возмущенное, второй – сочувствующее выражение, а у Малфоя в руках был тортик с кремовыми розочками, что добило Гарри окончательно.
- Идем мимо – дай, думаем, заглянем, навестим, - Гермиона даже не покраснела. – Мы принесли торт. Точнее, Драко принес. Мило с его стороны, правда?
- Потрясающе, - проворчал Гарри. – Я не люблю сладкое.
- Маскулинный тип, - тихо прошептала Гермиона на ухо Рону, - ты мне проспорил!
- Может, у него просто другие вкусы? Ты не доказала, что он не умеет готовить, и…
- А мне нравятся сильные, грубоватые парни. С хозяйством я как-нибудь управлюсь…
- Кстати, я здесь, - ненавязчиво напомнил о себе Поттер, - ау!
- Болезненное желание привлечь к себе внимание, - кивнула Гермиона с мерзко-понимающим видом.
- Я недавно смотрел фильм, - к месту начал Рон, - там тоже один был старше, другой моложе… они еще стихи любили, такие… дурацкие… а потом тот, что моложе, возьми да и помри, но постепенно! А тот, что старше, еще на Люпина смахивает, и про луну там…**
- Я лично испепелю твой телевизор, - мрачно пообещал Гарри, - но у тебя есть шанс. Просто замолчи, ладно?
- Я тоже его смотрел, - вступил Драко. – А тебе понравилось, когда…
- Вон, - тихо произнес Гарри, - вон отсюда. Вы все. Я даже не желаю знать, что вы делаете тут все вместе…
- Драко пришел к нам и ввел нас в курс дела, - пояснила Гермиона. – Он был очень мил…
- …и какими непристойными кинокартинами ты, Рон, занимаешь субботние вечера…
- Ночью тоже неплохо! Берешь пару бутылок сливочного…
- …и что ты, Малфой, делаешь в моем доме - снова!
- Объяснить?
- …но либо вы прямо сейчас…
- Да-а-а?
- Смотри мне в глаза, а не на ширинку, Малфой, твою же ж мать!..

***

Спустя полчаса Гарри сидел на кухне, завернутый в плед, и раскачивался из стороны в сторону – несильно, но перманентно. Ему было довольно-таки холодно после того, как он переусердствовал с Агуаменти, и, вместо того чтоб облить лучших друзей и Малфоя, вылил всю воду – холодную, мокрую и противную – на себя.
- Гарри, тебе нужна помощь, - увещевающе сказала Гермиона. – Вот, выпей чайку с медом…
- Мне нужно, чтоб вы ушли, - ответил несчастный. – У меня наверху Снейп некормленный!
- Крепко он тебя зацепил, друг, - произнес Рон. Гермиона и Драко обменялись над головой Гарри понимающими взглядами. Правда, при этом они стояли перед ним, и их визуальный маневр был замечен.
- Не думайте, что я слепой!
- Мы думаем, что ты запутался, Гарри.
- И что здесь не помешало бы немного лососевого. Совсем чуть-чуть. Может, пара подушечек?
- И позолотить ручки дверей, - подхватил Рон. – А что скажешь насчет подсвечников в форме овощей и фруктов? Я читал – это последний писк.
- Но патина, Рональд, не сочетается с мягким блеском зо…
- Силенцио и… силенцио, - ровно сказала Гермиона, взмахнув палочкой. – Прости, Гарри. И что на него нашло, - она с сомнением покосилась на любимого супруга.
- По-моему, я не хочу этого знать, - сообщил Гарри, дрожа. – Что вы от меня хотите, убогие?
- Мы думаем, что безответная любовь в твоем возрасте – это совершенно нормально. Но ясно, что Снейпу от тебя нужен только секс. Ты просто запутался, Гарри, мы тебе поможем, пока ты окончательно не угробил свою репутацию…
- Я же объяснил вам, в чем дело. Вчера. Малфой вас отбливиэйтил?
- Малфой рассказал о вашей сегодняшней встрече. Он утверждает – а его опыт в нетрадиционных половых связях бесспорен, - что ты, несомненно, как минимум латентный гомосексуалист. Маскулинного типа, - с нескрываемым удовольствием добавила Гермиона и показала безмолвствующему, красному от злости Рону язык. – Скажу тебе откровенно, Гарри – выбирая между Драко и Снейпом, я предпочту Драко. Он наш сверстник, наладить с ним общий язык нам будет легче, чем со Снейпом… у него прекрасный вкус…
- Не боишься, что они с твоим мужем наладят общий язык быстрее, чем ты ожидаешь? – скептически осведомился Гарри. – И вообще: я не гей, и прелести Драко волнуют меня еще меньше, чем аналогичные прелести Снейпа!
- Ага, - ликующе воскликнула девушка, - значит, Снейп-таки тебе нравится! Гарри, тебе нужна помощь. Признай это.
- Мне нужен покой. Мне нужно сместить Дамблдора с поста директора. Мне нужно…
- Разобраться в себе, - сочувственно сказала Гермиона. – Ты не волнуйся. Мы просто будем тебя навещать и разговаривать… ты же не против поговорить?
«Поттер, не хочу вас отвлекать от ваших, безусловно, важных дел, но я был бы счастлив получить свой ужин. Если вас не затруднит. Пожалуйста. Короче, тащи свою задницу наверх, Поттер, и немедленно!»
- Так я и притащил тебе задницу, - пробормотал Гарри и вдруг понял – по округлившимся карим глазам подруги, - что сказал это вслух. – Герми, я имел в виду…
- Ясно. Гарри, съешь тортик, он вкусный и низкокалорийный. Мы завтра заглянем. Пока.
Преодолев молчаливое сопротивление Уизли и Малфоя, Гермиона удалилась, а Гарри уныло ковырнул розочку и облизал палец.
Розочка оказалась сладкой и вкусной.
А вот жизнь, похоже, становилась положительно дерьмовой. Прощальный многообещающий взгляд Драко и подмигивание Рона не оставляли в этом никаких сомнений.
«Поттер!!!»
«Иду, хозяин»
Гарри крайне надеялся, что малфоевский торт, наконец, поднимет Снейпа с кровати, и этот убл… героический человек начнет самостоятельно добираться до туалета, готовить и общаться со своими почти-крестниками. В какой бы форме это общение не происходило.
Ну, или торт отравлен и это его убьет. Эта надежда была совсем робкой, как юный росток мандрагоры в теплицах мадам Стебль, но тем не менее поднимала настроение Мальчику-который-не-был-геем, пока тот торжественно нес чудо кондитерской мысли наверх.

* У Драко галстук семи цветов радуги
** Фильм «Полное затмение», одну из главных ролей играет Тьюлисс, исполнитель роли Р. Люпина в экранизациях ГП