- Подожди, не крутись. Ну стань смирно, хоть на минутку, пожалуйста! Во-от, хороший мальчик. Сейчас я застегну змейку, приподними чуть голову, малыш. Вот, хорошо. А теперь протяни мне ручки, я одену варежки. Смотри, какие красивые, красные! Как раз под цвет шапки... А шарф прямо гриффиндорский, как ты любишь. Знаешь, а у тебя левый глаз немного желтый, как.. трава осенью. А правый – как летом. И реснички такие длинные-длинные... Можно тебя поцеловать? Можно? Спасибо. – Нежная улыбка и звонкий чмок. – Ну вот, шнурок развязался. Вечно ты, непоседа, крутишься. Так, готово, пойдем. Бери меня за руку, вот так.
Взрослый парень берет маленького мальчика за руку и медленно идет с ним к выходу. Малыш двигается уже уверенно, но все же цепляясь рукой в своего спутника; по его личику видно, что он ужасно горд своими шагами.
- Та-ак, вот я открыл дверь, осторожнее, ступенька. Во-от, еще одна, смотри, я тебя держу, не упадешь, даже если подскользнешься. Постой секунду, я дверь закрою. Закрыл, держись меня крепче. Оглядись вокруг – красиво, да? Природа, елочки кругом... Смотри, зеленые, даже зимой. А у этой елочки цвет твоего правого глаза. Он, конечно, не сильно отличается от левого, но, если долго смотреть в него, то будет казаться, что ты смотришь на летящий снитч. Ну чего ты смеешься, мне иногда правда так кажется! Смотри, еще снег пошел! Красиво-то как... И солнце светит... все вокруг как будто серебряное, правда? Что? Как мои волосы? – Мягкий смех. – Да, и правда. И глаза у меня серые, как лед, да? Откуда знаю? Так ты же сам говорил. – Поправляет шарф. – Вот, смотри сосулька свисает огро-омная. Полизать? А у нее вкуса нет, да ты и горло простудишь. Ну не смотри на меня так. Не обижайся, хорошо? Придем домой, я тебе чай сделаю, с молоком. Или с лимоном. Горячий, вкусный... А пока смотри! Какой сугроб!
Рука вырывается из руки, и один из двух бежит навстречу снежному царству – посмотри, как прекрасно. Сияющее небо, сияющая земля, все так прекрасно в серебряном свете. Глаза Драко как-то странно блестят, и он проводит рукой по лицу, стараясь прогнать наваждение. Гарри, увязающий в снегу по колено – как хорошо, что мы надели эти теплые ботинки – Гарри, счастливо смеющийся, его ямочки на раскрасневшихся щеках, его невероятный взгляд, предназначенный только Драко. А тому больше ничего и не нужно, хотя... только самая малость, но он счастлив и тем, что имеет – быть всегда рядом с ним, рядом, прикасаться к нему, любить его... От мыслей отвлекает комок снега, попавший в щеку. Драко с притворной злостью обращает внимание на хохочущего малыша и бежит к тому, на ходу мастеря большой снежок.
-Ну берегись, Поттер!..
Импровизированная битва в снегу, мокрая куртка, раскрасневшиеся щеки, немного съехавшая в бок шапка. Такой милый, такой родной, такой...
Идти с ним домой. Тоже за руку. Чувствовать холодные пальцы, сжимающие твою ладонь – ах, варежку, видимо, потерял; можно остановиться и прижать к себе. Сильно-сильно прижать. Вдохнуть в себя запах волос, погладить щеку. Не более. А потом судорожно вздохнуть, глубоко так, будто грудь сдавливает и повести дальше, пробираясь через сугробы. А внутри, в тепле нужно осторожно освобождать от одежды, подышать на ладошки, поцеловать в нос и идти ставить чай. С лимоном и сахаром всё же, так не по-английски, так не аристократично морщя нос, пытаясь отыскать лимон где-то в шкафчиках. Зато малыш смеется, смотря на занятого Драко. На то, как он, засучив рукава, режет лимон, тонкими аккуратными дольками – аристократы все делают идеально , а потом слизывает сок с пальцев, облизывает губы и как-то протяжно смотрит на Гарри. Гарри еще маленький, Гарри ничего не понимает, только чувство какое-то внутри...
-Так, давай, за ма... за Гермиону, за Рона? За них не хочешь? Ну давай за меня тогда? Ради меня, пожалуйста? Горькое, знаю. Я тебе сразу конфету дам, хочешь? Умница ты моя! – Целует. – Как же я тебя люблю.
- И я тебя, Длако.
Малфой улыбается, взъерошивает волосы Гарри и поднимает его на руки.
- А теперь спать.
Драко аккуратно опускает мальчика на постель, укрывает теплым пуховым одеялом, поправляет подушку, обходит кровать и, заведя будильник, ложится рядом. Его малыш так устал, что даже не просит рассказ на ночь – только его голова коснулась подушки, так он сразу заснул. И Драко смотрит в это родное, любимое лицо и засыпает. А ночью он прижимает во сне к себе теплое тело, и ему снится чудесный сон, что следующим утром его разбудят сладкие поцелуи любимых губ, что он наконец увидит осознанный взгляд невероятно зеленых глаз и прочтет в них именно то, о чем так долго мечтал.
Ужасно противное зелье, Драко попробовал один раз, такое ощущение, будто глотаешь горькую жабью слизь, три раза в день и постоянный уход – смесь лекарства для тела, разума и души – и душа снова живет, развивается. Месяц приравнивается к году – значит до возращения Гарри Поттера ждать еще шестнадцать месяцев .
Никто не ожидал, что после избавления от кусочка души Тома Риддла Гарри ментально вернется в тот момент, когда ему был нанесен первый ущерб – в тот момент, когда ему был всего один год. И уж совсем никто не мог предположить, что единственным человеком, которого не будет бояться «маленький» Гарри, окажется Драко Малфой.
Это тяжело - смотреть на оболочку восемнадцатилетнего юноши, зная, что внутри живет ребенок. И неимоверное страшно, до дрожи по коже и до боли в глазах, что ничто не вернется назад... Но Драко знает – противное горькое зелье три раза в день и постоянный уход, и Гарри вернется.Точно.
И всё будет хорошо.